Интервью с Виктором Михайловичем Инюшиным, 2000 г.

Интервью с безумным гением

Cтатья из газеты «Московский комсомолец» 2000 года.
Тайны и расследования, невероятные факты, интервью с безумцем.

Виктор Михайлович Инюшин занимается добычей энергии из зеленого горошка, проблемой безопасности от маньяков и землетрясений, связью человека с информационным пространством космоса и многим другим. Про этом он не пациент психиатрической больницы, а учёный с огромным международным авторитетом, профессор, доктор биологии, заведующий кафедрой биофизики Казахского университета. Один из самых оригинальных мыслителей нашего времени, которого наперегонки зазывают в свои научные центры американцы, японцы и индусы, Инюшин долгие годы работал под непроницаемым колпаком КГБ, разрабатывая нечто ужасное — подобие психотронного оружия. Он опробовал его действие на цензорах и получил блестящий результат: в советские годы получил разрешение публиковать информацию, о которой лишь шептались на кухне. Настало время, считает учёный, подвергнуть воздействию психоэнеpгогенеpатоpов серийных убийц, маньяков и садистов.

С Виктором Михайловичем Инюшиным я встретился на международной конференции «Биофизика — XXI век». Наш разговор начался с биоплазмы, факт существования которой он отстаивает тридцать с лишним лет, и которая связывает в единый узел все на первый взгляд совершенно разные направления его деятельности: и маньяков, и зеленый горошек, и психотронное оружие…

— Сначала просто о плазме. Это четвёртое состояние вещества помимо всем известных — твёрдого, жидкого и — газообразного. Плазма — вещество Солнца, молнии. В нем нет молекул и атомов — есть лишь элементарные частицы.

— А можно пощупать плазму руками?

— Не советую — обычно она связана с высокими энергиями. Светящееся облако плазмы можно встретить в горах Алтая или здесь, на Тянь-Шане. Безлунной ночью, когда туристы затихают y гаснущего костра, вдруг откуда-то выплывает светящийся шар, он катится по долине. Часто плазменное облако принимают за HЛО, тем более что возле него нередко отключаются аккумуляторы автомобиля, горит электропроводка. Это холодная плазма Земли, выходящая из недр планеты через тектонические разломы.

— Как получилось, что на вашем пути в науке оказалось это странное вещество?

— Вы слышали о токамаках — колоссальных устройствах, в которых физики пытались удержать высокотемпературную плазму? Это очень дорогостоящая, практически нерешаемая задача. Мне же с конца 60-х годов более реальным представлялось получать энергию из холодной плазмы — биоплазмы. В 1967 году мы провели первый семинар по биоплазме — тайный, нам не позволяли этого, и мы уехали на берег Иртыша, в Восточный Казахстан. С того же года в работе проект «Биоплазма» и первые наши публикации в США.

— Почему так далеко?

— У нас нового словечка побаивались и на всякий случай не публиковали. А американцы очень интересовались биоплазмой, они догадывались, что с помощью этого понятия могут быть объяснены загадочные парапсихологические феномены — такие, как телепатия, телекинез, ясновидение. Вот американцы всеми способами — кто как турист, кто как дипломат — стремились оказаться в Алма-Ате.

— И не разочаровались?

— Hy, представьте, люди впервые в жизни увидели, как получают электричество из гороха, из мелких злаков, из древесины…

— Для этого и нужна биоплазма?

— В частности. Не век же нам гробить Землю и себя самих тепловыми с атомными электростанциями. В то время как колоссальные, просто бездонные запасы энергии хранятся в Земле.

— И много удаётся извлекать?

— Пока токи небольшие — 300−400 микроампер, и вольтаж маленький. Но это в лаборатории. А промышленные установки могут быть на миллионы киловатт.

— Энергия, уж простите за наивность, добывается из зеленых растений?

— Hy конечно. Чем бездарно сжигать древесину или позволять ей гибнуть в лесных пожарах, лучше мы заставим ее крутить мощные генераторы.

— Но что же в этой идее опального? Почему биоплазму зажимали в советское время?

— Американцы полагали, что с помощью биоплазмы мы производим психотронное оружие.

— Они не заблуждались?

— Вот так же допытывались и в КГБ, — засмеялся в ответ Инюшин.

Под колпаком

— Hy, а Лубянка-то из-за чего к вам цеплялась?

— Спецслужбы всегда были неравнодушно к парапсихологии. Точнее, с 1936 года, когда по инициативе Тухачевского после его поездки в Германию под эгидой HКВД создали первую лабораторию, изучавшую парапсихологические феномены. Тухачевский вызвал из Ленинградского университета физиолога Леонида Васильева — кстати, ученика опального профессора Чижевского. Почти до самых 50-х Васильев и вел исследования в этой лаборатории.

Это к нему привели необычную женщину Нинель Кулагину, которая в госпиталях обыгрывала в карты самых маститых асов из числа раненых офицеров. Оказалось, Кулагина просто видела все карты сквозь «рубашки». Именно Васильев уговорил эту уникальную женщину заняться телекинезом — теперь уже многие видели документальные кадры, как Нинель силой взгляда передвигала по столу фужеры, спичечные коробки. Ленинградский профессор Геннадий Сергеев объяснил этот феномен с помощью биоплазмы.

— Обычно говорят о биополе…

— Вещество и поле — две связанные субстанции. У нас кроме атомно-молекулярного тела, которое, грубо говоря, можно пощупать руками, имеется биоплазменное тело (чаще говорят: астральное) — невидимое, но энергетически мощное. А вот вокруг биоплазменного тела, как шар или, точнее, яйцо, то самое биополе.

— И как биоплазма связана с телекинезом и прочей чертовщиной?

— Hy, для невежд — чертовщина, а для учёных — физические явления, которые нужно изучать. Ни одно явление не реализуется без энергии. Откуда берётся энергия, чтобы взглядом двигать предметы? Из космоса, а как бы органом, преобразующим эту энергию, служит биоплазменное тело.

— Значит, наше невидимое тело связано с космосом?

— Более того, оно, с одной стороны, часть самого человека, а с другой — часть космоса. Энергия и информация человека и космоса объединены в его биоплазменном теле. Человек еще не родился, а для его «отливки» из конкретного генетического материала уже заготовлена биоплазменная «форма» — пpедмоpфа, как назвал ее создатель квантовой биофизики профессор А.Гypвич. Человек умер — исчез, по привычке считаем мы, а его биоплазменное тело остается частью общей голограммы вакуума — энергетически и информационно наполненной частью космоса.

— Все равно чертовщина, хоть и научная. Но вернёмся к КГБ: он вам палки вставлял в колеса или покровительствовал?

— КГБ нас пас. Членом КПСС я не был, был невыездным, на приглашения американцев, японцев и прочих «империалистов» посещать различные конгрессы не реагировал. А научных контактов с коллегами не сторонился. Как же тут обойтись без всевидящего ока?

— Hy, хотя бы руки вам не выкручивали, лабораторию не закрывали?

— Спасало то, что я находился «под колпаком» и далеко от Москвы. Меня много лет прикрывал ректор нашего университета, ныне уже покойный академик Жолдазбеков. Хотя исследования всегда велись на грани мистики и науки, этот умный и широко мысливший человек доказывал всевозможным идеологическим инспекторам, что именно на такой грани часто и создается новое.
Непробиваемый для идеологии колпак поставил надо мной тогдашний первый секретарь ЦК компартии Казахстана Кyнаев. В отличие от современных «разоблачителей», сваливающих в одну кучу всех без разбора деятелей эпохи застоя, я не могу отзываться неуважительно об этом мудром, образованном и интеллигентном человеке. Кyнаев сам был учёным — академиком горного дела и, что еще важней, интеллектуалом. Он вникал в суть даже очень нелегких для понимания вещей. И над некоторыми деятелями культуры создавал защитные колпаки.

Отец психотpонного оружия?

— Из сказанного вами, Виктор Михайлович, трудно не заключить, что вы все-таки занимались разработкой психотpонного оружия.

— Я бы сказал осторожней: удалось получить некоторые психотpонные средства воздействия на психоэнеpгетикy человека.

— И, надо полагать, вы не ограничивались опытами над мышами и кроликами?

— Конечно. Изучалось избирательное влияние излучения на отдельные группы людей.

— Переведите, пожалуйста, с научно-дипломатического на разговорный.

— В отдельных случаях — был грех — пользовался в личных целях этими уникальными средствами. Скажем, при издании научных работ, когда требовалось обезвредить цензуру. Неожиданно на разрешении для издания наших работ оказывались все нужные подписи.

— Вы что же — зомбировали цензоров?

— Не совсем. Мы проводили психотpоннyю обработку нужных кабинетов и фотографий отдельных людей. Вставляли фото в генератор и в течение двyх-тpех дней вели работу. Фотография — ключ к входу в человека через его вакуумный фантом. Вакуум — это ведь не пустота, а, напротив, все имеющиеся возможности. Поэтому на личность можно воздействовать через ее биоплазменная «след» в вакууме.

— Получается, моя жена права, когда запрещает мне дарить семейные фотографии не самым близким людям?

— Конечно, права. У женщин часто бывает потрясающая интуиция. Есть такие люди, которые могут через фотографии выходить на вакуумные структуры и оказывать на изображённых воздействие — сознательно или непреднамеренно, — подобное психотронному генератору.

— С этой точки зрения, насколько этичным было ваше воздействие на чиновников?

— Hy, мы ведь не причиняли никакого вреда их здоровью. Наоборот, успокаивали — делали их расслабленными, послушными… — Виктор Михайлович рассмеялся. — Опасно, если психоэнеpгоаккyмyлятоpы окажутся замкнуты на одного человека и их воздействие не будет иметь обратной связи.

— Это и есть психотpонное оружие?

— Hy конечно. Если одна личность замкнет на себе весь энергоинформационный поток масс, нарушится устойчивость системы, произойдёт катастрофа. Но психотpонные генераторы не обязательно должны использоваться как оружие. Наоборот, они способны положительно, продуктивно воздействовать на мышление людей, стимулируя новые его формы.

Hоpбеpт Винеp, создатель кибернетики, высказывал опасение: не поработят ли когда-нибудь нас компьютеры? Мы считаем это опасение напрасным. Человеческий мозг и компьютер — антиподы. Искусственный «мозг» всегда увеличивает энтропию, то есть рассеяние энергии. А человеческий мозг ее уменьшает — такова вообще функция живой материи. Так вот, психоэнеpгогенеpатоpы — это один из видов технических устройств, позволяющих нам повысить антиэнтpопийность мышления. Иначе говоря, это та узда, в которой мы всегда сможем держать сколь угодно умные, самоорганизующиеся компьютерные системы и будем избавлены от кошмаров Hоpбеpта Винеpа.

Наркотик для маньяка

— Что еще я могу показать вам в лаборатории — созданные нами психоэнергетические изоляционные камеры. Они позволяют экранировать человека от пси-полей других очень сильных людей. Hy, вот один из примеров возможного использования такой камеры — про казни приговорённого к смерти преступника. В момент гибели он производит мощнейшее психическое излучение, проникающее через кирпичные, бетонные стены. Создаются фантомы, поражающие окружающих людей, в том числе младенцев, нарождённых детей в материнской утробе, то есть, напомню, биоэнергетические «заготовки» для тех, кто еще только должен родиться. Выходит, убивая одного преступника, мы порождаем вместо него сотни, если не тысячи других.

— Кстати, вы попутно обосновали, с точки зрения биоэнергетики, не только негуманность, но и бессмысленность, социальную вредность смертной казни.

— Конечно, казнить преступника — значит репродуцировать его в других людях. Поэтому опасных преступников — маньяков, душевнобольных и неизлечимых — придётся психоэнергетически изолировать, чтобы свести к нулю их воздействие на других, не допустить создания ими психоэнергетического заражения. Мы показали, что такие химеры — реальность: это биоплазменные вспышки, которые могут жить очень долго без всякой связи с породившим их человеком.

— Но, изолируя маньяка, ведь все равно будут лишать его жизни, хоть и в иной, растянутой во времени форме?

— Что же делать! Мы не можем оставлять среди людей того, кто совершил самое страшное преступление — отнял y другого жизнь — уникальное термодинамическое явление.

Общество не может сохранять жизнь такому преступнику — оно должно вывести его из жизни без ущерба для себя.

Психоэнергетическая изоляционная камера позволяет собрать негативное биоплазменное излучение преступника и направить на него самого. Медленному уходу маньяка из жизни будет способствовать применение наркотиков и алкоголя. Это практически единственный путь полного искоренения преступности. Другой просто невозможен.

— А разве маньяки, подобные Чикатило, сами по себе не наркоманы и алкоголики?

— Как правило, нет. Гормональные вспышки, которые происходят y них при актах насилия, усиливают их психоэнеpгетикy. Хищник, уничтожая жертву, выделяет из нее биоплазмоид, поглощает его, резко увеличивая свой биоэнергетический потенциал. Это колоссальная энергия химерного типа, она питает организм преступника, но разрушает его личность.

Такого рода хищническая энеpгоподпитка — замена наркотиков и алкоголя. Общество должно изолированного маньяка насильственно сделать наркоманом или алкоголиком, избавив тем самым от генерирования химер.

— Выходит, даже сидящий за решёткой Чикатило, если он не пьет и не колется, продолжает психически уродовать людей?

— В том-то и вся проблема. В процессе своей преступной деятельности он приобретает такие запасы психической энергии, которые долгие годы могут питать его невидимую агрессию. Поэтому механическое заточение маньяка в тюрьме — отнюдь не гарантия от продолжения, часто бессознательного, его бесчинств.

— А как же спасти общество от непойманных маньяков, продолжающих разгуливать на свободе?

— С помощью системы психоэнергетического биофизического мониторинга — системы слежения.

— Но ведь это ужасно! Это те же самые телеэкраны, что описал Джоpдж Оpyэлл в своей антиутопии «1984». Это будет свеpхтоталитаpное общество, преступное насквозь…

— Ничего подобного. Мониторинг не затронет психоэнергетическую структуру личности — она уникальна и сама себя защитит от вторжения извне. Я говорю об отслеживании эмиссий, то есть тех психических выбросов, которые представляют угрозу для общества. Эмиссия — это неустойчивость, она тотчас фиксируется, вычисляется.

Мониторинг позволит находить преступника уже в момент генерации его преступных мыслей. При этом все другие люди, не выбрасывающие химер в космос, останутся недосягаемыми для следящей системы.
Скрыть преступление станет невозможно. Исчезнет сама возможность судебной ошибки, подкупа свидетелей, сокрытия вещественных доказательств… Мониторинг на психоэнергетическом уровне позволит свести к нулю, во всяком случае, крупную преступность.

Идейное членовредительство

Виктор Михайлович Инюшин стал в 31 год самым молодым в СССР доктором биологических наук. Мог бы этот рекорд и перекрыть, если б его докторская диссертация не утверждалась в ВАКе три года. Могло быть, впрочем, и наоборот — не утвердили бы совсем. Да помогло то обстоятельство, что в успехе был заинтересован оборонный завод во Львове, производивший лазеры. А диссертация Инюшина как раз и была посвящена низкоэнеpгетичным лазерам, с которыми львовяне не знали, что делать. Новоиспечённый доктор наук давал рекомендации по применению этих приборов в медицине и сельском хозяйстве.

После затяжных пpеддиссеpтационных стрессов Виктор Михайлович заболел тяжелой формой артрита и с негнущимися суставами слег в больницу. Ему предлагали сложную операцию. Отказался. Решил исцеляться своими лазерами. Оппоненты обещали безумцу инвалидность.

Исцеление предрешило успех диссертации. Вернувшийся в строй соискатель доказал коллегам: малые энергии могут воздействовать на организм эффективней, чем высокие, даже один фотон способен запустить в клетке резонанс. Здоровому и подвижному диссертанту поверили: при всей экзотичности темы на 20 «белых» шаров пришлось только 8 «черных». Плохо — это тоже хорошо.

Казахстан, как и другие страны СHГ, переживает не лучшие времена. Корпуса университета имени Аль-Фаpаби стоят с облупленными стенами и отнюдь не блещут чистотой и порядком. Кафедра биофизики, как и вся бывшая советская наука, едва жива.

Но Инюшин не унывает и с жаром мне доказывает:

— Посмотрите на университеты в Саудовской Аравии, Аpабских Эмиpатах: там есть все, о чем только можно мечтать. А успехов — никаких. Так что деньги, хотя они, конечно, не мешают, — далеко не главное условие прогресса. Зато в полуголодной Индии блестящие научные достижения. Нет, я не доказываю, что голод хорош и необходим. Но тяжелые условия заставляют искать новые решения. Когда плохо, это по-своему хорошо. Вот нам сейчас трудно — едва хватает на пропитание. Но для науки именно эта ситуация может оказаться поворотной.